Я могу притвориться живым
и остаться уже до конца
непокорным, но слишком твоим
с ладно сделанной маской лица

из чужих неразбитых зеркал,
где непрочность границ Ты и Я
остаётся за призмой зрачка,
стоит только попробовать яд.

Мы не чья-то забытая ложь,
ты - вернулся из стылой зимы,
мир безмолвия слишком похож
на мои бесконечные сны.

И алеет на срезе небес
чёрных лун охладевшая кровь,
то, что было, что будет и есть -
просто пепел сгоревших костров.

Мы не властны над временем, но
нам покоя не даст дежа-вю,
что-то тёмное тянет на дно,
словно сети проснувшихся вьюг.

И привычные волчьи следы
меня снова приводят к тебе,
я умел притворяться живым
только в самой последней главе.