Она опять оказалась слишком близко. Стучится в двери костлявой рукой.
Уходи.
Невозможность что-либо изменить корёжит. Или... ну, даже не знаю, как это правильно назвать.
Я хочу содрать с лица идиотскую улыбку - моя защитная реакция похожа на последнюю стадию дебилизма. Словно я ничего не понимаю.
А всё потому что я знаю - всё было в последний раз.
Вкусные пирожки. Рассказы о классической литературе, о её молодости, о войне.
Она никогда не откроет мне двери, когда я, спустя долгое время, приду к ней в гости, чтобы выпить сладкий чай - только она кладёт в него столько ложек сахара, сколько я всегда любил.
В бреду, на больничной койке, умирая от метастазов, пошедших в мозг, она зовёт меня, а мама говорит ей, что я далеко, но что я скоро приеду.
Совсем скоро. Дождись меня.
Я хочу увидеть тебя. Последний раз - просто увидеть, даже если сейчас ты меня не узнаешь.
Прости меня за то, что я до сих не умею принимать смерть.
Бабушки... они ведь всегда кажутся такими бессмертными. А ты была со мной всю жизнь.
В прошлом году умерла мать отца, я до сих пор помню могильную пыль в своих руках. Пожалуйста, я не хочу, чтобы и ты...
Я тоже сильный.
Наверное, потому что есть ради кого быть таким.
Я же умею.
Только дождись.